В чем заключается основное назначение музейного сайта? Из примеров, которые представлены в Интернете, можно сделать вывод, что оно заключается в привлечении потенциальных посетителей. Конечно же, это разумно, без посетителей не было бы и музеев, однако мне представляется, что сайт музея может быть чем-то гораздо большим.

При организации любой цифровой деятельности музея следует руководствоваться в первую очередь его миссией, которая может заключаться в образовании, вдохновении, сохранении или популяризации. Разумеется, количество посетителей играет определенную роль, но это показатель завоеванной музеем аудитории, а не причина его существования.

Мне представляется, что выходом из этой ситуации может стать превращение музейных сайтов в площадку для обмена идеями и платформой для публикаций, что позволит музеям следовать их миссии посредством обмена знаниями и вдохновлять публику.

Сайт арт-центра Walker (Уолкер) недавно преобразился таким образом, став цифровой площадкой не только для современного искусства, которое у них выставляется, но и для современного искусства вообще. В результате, посещаемость сайта увеличилась на 40 %, а сама организация приобрела уникальный опыт использования цифровых технологий, который представляется более адекватным её миссии.

Устаревшие установки

Для того чтобы перестать быть просто средством рекламы, для своего сайта арт-центру Walker потребовалось вложить средства в разработку и нанять сотрудников для создания и редактирования высококачественного содержимого, способствуя постоянному развитию.

Высказывались мнения о том, что подобные изменения требуют расходов, на которые другие организации едва ли пойдут для превращения своих сайтов в платформы для публикаций. Утверждают, что у музеев нет на это средств.

Годовой оборот арт-центра Walker составляет 17 миллионов долларов. Абсурдно полагать, что несколько дополнительных сотрудников станут серьезной статьей расходов. Скорее всего, центр сделал сайт своим приоритетом в обход какой-то иной задачи.

Я полагаю, что даже гораздо более скромные организации могли бы сделать то же самое, однако наблюдается некое нежелание перенаправлять средства на цифровые технологии. Возможно, это связано с тем, что сайт зачастую воспринимается исключительно как рекламный инструмент, а выполнение миссии музея представляется возможным только в физическом пространстве.

Открытое письмо к директорам музеев

Руководителям музеев необходимо пересмотреть отношение к цифровым технологиям. Их следует рассматривать как средство выполнения миссии музея и удовлетворения потребностей общества. Следует осознавать тот факт, что качественный музейный сайт может быть эффективен, как и экспозиция, и необходимо вкладывать средства в соответствующие службы, которые будут производить достойное содержимое для него.

Если музеи видят работу над своим сайтом как задачу, которую их отдел маркетинга может выполнять за пару часов в неделю, они упускают огромные возможности и получают на выходе нечто немногим лучшее, чем электронная листовка.

Я полагаю, что наши сайты могут играть по-настоящему важную роль в выполнении музейной миссии, но для получения такого результата необходимо затрачивать определённые средства.

Какие из наших коллекций больше всего побуждают к обмену импульсами в Интернете? О каких из наших коллекций хочется поговорить в Интернете?

Эти два вопроса побудили к организации двух небольших экспериментальных проектов в сообществе архивов и музеев в Туин и Уир в последние 6 месяцев.

Эксперименты, о которых я расскажу, сосредоточены на непревзойденной исторической фотографии (именно сами коллекции фотографий, а не фотографии объектов), крайне наглядных и очень выразительных архивных фотографиях.

По критериям, описанным ниже, коллекции фотографий были тщательно отобраны и выставлены на сайтах Flickr, Facebook и Historypin. Я буду ссылаться только на выводы сделанные по первым двум сайтам. Historypin стоит изучить, но он пока не предоставляет владельцам аккаунтов аналитических инструментов.

Попытаемся определить, что вызывает ответную реакцию

Мы хотели выставить на Flickr такие работы, которые бы вызвали резонанс на эмоциональном уровне и вне контекста. «Мгновенный эмоциональный резонанс», конечно же, понятие сугубо субъективное. Но целью данного эксперимента было публикация такого визуального контента, который не требовал объяснений для того, чтобы он вызвал ответную реакцию. Изображения, которые имеют историческую ценность, и в то же время вызывают резонанс, мгновенно повергают в трепет, изображения необычные, прекрасные или забавные.

Подписи присутствовали для создания контекста, но были вторичны. Хорошо обдуманные музейные коллекционные проекты могут по долгу оставаться незамеченными в социальных сетях как Facebook или Tumblr. Почему? Часто, это случается из-за того, что недостаточно внимания было уделено тому, что может вызвать ответную реакцию. Исходный контент не вдохновляет на взаимодействие. Возьмем, к примеру, римскую урну. Она обладает культурной ценностью. История пепла внутри этой урны захватывающа и трагична. Изысканное мастерство поражает некоторых из нас. Но для большинства пользователей Tumblr или Facebook (особенно тех, кто никогда не был связан с вашей организацией), вызывает ли это изображение у них мгновенную ответную реакцию? Вызывает ли оно реакцию, на которую надеялся музей?

Если работы не вызывают мгновенной реакции, мы теряем возможность общаться с нашей публикой на таких сайтах, как бы богато ни было содержание и, как бы мы ни старались доказать, что они им близки.

Так, какую же реакцию музейные работы могут вызвать в социальных сетях? На мой взгляд, короткий ответ можно найти на сайте How To Be a Retronaut.

Сайт определяет себя как машину времени с «капсулами» коллекций исторических изображений, загружаемых ежедневно. Эти капсулы тщательно курируются. Они классифицированы по эрам, событиям и моментам. Пустые кинотеатры Нью-Йорка. Фото крупным планом разоренных викторианских преступников. Цветные снимки Египта 20-х годов. Хроники Югославской войны. Последние свидетели убийства Авраама Линкольна.

Это популярный сайт, на которых заходит около 30,000 посетителей в день и более миллиона в месяц. Содержанием каждой капсулы делятся в сетях тысячу раз. И невозможно подсчитать, как часто просматривается каждая капсула.

Эти изображения в изобилии присутствуют в музеях и архивах. И, опуская вопрос об авторских правах, почему же онлайн-коллекции музеев далеки от такой популярности?

В разделе «Child Wild» сайта «How To Be a Retronaut» предлагается следующее: «(Музеям и архивам необходимо) забыть об истории и подумать о воображении. (Сконцентрироваться на) изображениях, в которых есть нечто магическое и возвышенное. На изображениях, которые разрушают понятие времени. Глядя на такие изображения, зрители должны столкнуться с бесконечностью и быстротечностью жизни».

Его полную презентацию можно посмотреть здесь (попытайтесь не обращать внимания на звуковые помехи, это его очки задевают микрофон). Модель How To Be a Retronaut так действенна, благодаря тому, что капсулы представлены в безукоризненном виде. Все изображения и тематики отобраны тщательнейшим образом. Вместо размещения большого количества изображений, относящихся к более общей теме, они осознали, что содержание воспринимается с большей силой при их точечной организации, вне каких-либо ниш. Такая организация интригует людей, возбуждает воображение, не требуя дополнительных познаний и заинтересованности.

Например, «Заброшенный русский пушечный корабль» вместо «Пушечный корабль на Второй Мировой Войне». Один представляет собой исторический факт, другой – побуждает к размышлениям. «Заброшенный русский пушечный корабль» порождает в воображении образы людей, кто работал на нем, погружает образы в омут несчастья и печали, побуждает зрителя задать вопросы о его прошлом.

Как музеям, библиотекам и архивам найти более творческий подход к организации и представлению коллекций в Интернете?

Обмен импульсами

Блогеры жаждут фотографий, побуждающих к размышлениям. А мы хотим, чтобы они использовали наши изображения. Микро-блоги, такие как на сайте Tumblr, основываются на принципе обмена импульсами и контентом. Сайты создают все удобства для того, чтобы пользователи могли делиться содержанием публикаций других пользователей.

Чтобы можно было обмениваться импульсами, необходим легкий доступ к контенту. Изображения, которые мы опубликовали на Flickr, можно было бесплатно загружать и использовать, как часть проекта Commons. (Но мы не сделали того же на Facebook, т.к. вопрос о том, на сколько Facebook побуждает к их повторному использованию в сети, интересовал нас меньше. Следующий эксперимент может показать все преимущества этого).

Мы обнаружили, что как только блогер потрудился перекинуть изображение с Flickr в свой блог (почти всегда ссылаясь на сообщество архивов и музеев в Туин и Уир), все сразу же начинали делиться этими изображениями в рамках данной платформы. Это особенно хорошо работало на Tumblr.

Вы увидите, что у этого изображения 930 «заметок». Многие из них – отметки «Мне нравится» и комментарии от других пользователей Tumblr. Однако 300-400 из этих заметок являются «репостами». Допустим, у каждого аккаунта на Tumblr по 50 поклонников, соответственно, это изображение посмотрели как минимум 20,000 раз. И это все одно изображение, с одной блог-платформы. Общее количество просмотров всех 300 изображений, которые мы вставили на Flickr, просто невозможно подсчитать.

How To Be a Retronaut узнал, что мы опубликовали бесплатные изображения на Flickr, и на данный момент уже создал 3 капсулы из наших коллекций. Этими капсулами поделились уже более 2,000 раз.

Ключевым выводом нашего эксперимента с проектом Commons на Flickr стало то, что массовый обмен изображениями возможен только тогда, когда пользователь определил или переоценил контекст фотографии. Контекст, который Вы бы в другом случае никогда не применили к коллекции фотографий. Лучшим и самым забавным примером тому может послужить сайт My Daguerreotype Boyfriend Tumblr, «где ранняя фотография сталкивается с экстремальным накалом страстей». Десятки тысяч пользователей посещают сайт. Повторное использование контента было разрешено не только ради увеличения числа пользователей, которые могут увидеть контент, но и ради того, чтобы наша публика могла переоценить контент.

Исследование сугубо личного

Мы действительно хотели проверить потенциал Facebook к краудсорсингу. Несмотря на то, что оба сайта являются крупнейшими ресурсами для обмена фотографиями, мы осознали, что публика Flickr и Facebook не одинакова. Flickr серьезнее подходит к фотографии. Facebook же более сконцентрирован на связи фотографий с пользователями и их отношениями.

Итак, сосредоточившись на мгновенном эмоциональном резонансе, мы решили поделиться с определенной аудиторией музейными фотографиями, которые являлись сугубо личными.

Опять же, все это очень субъективно. Все музейные коллекции имеют личное отношение к кому-либо. Наше понимание «сугубо личного» заключалось в том, чтобы весьма обширные и легко направляемые аудитории понимали связь их страницы на Facebook с изображением.

Ностальгия и чувство принадлежности к какому-либо месту являются главными для многих пользователей Facebook. Это стало очевидным, когда мы узнали о таких группах на Facebook как «Старые фотографии Ньюкасл Ист-Энд» (4,926 участников) и «Старые фотографии Ньюкасл Вест-Энд» (5,204 участников). Администраторами обеих групп являются пользователи Facebook, и они никак не связаны с организациями культурного наследия. На сайтах были опубликованы по нескольку сотен фотографий и тысячи обсуждений, спровоцированные этими фотографиями. (Стоит отметить, что ни один их этих сайтов больше не обновляется регулярно).

Очевидно, что на Facebook большой популярностью пользуются старые фотографии, тесно связанные с прошлым пользователей.

Мы создали станицу на Facebook, аналогичную вышеупомянутым, и назвали ее «Старые фотографии Сандерленда». Она содержала фотографии города, его зданий, улиц, школ, офисов и важных предприятий, сделанные за последние 150 лет. Мы опубликовали фотографии, которые, мы были уверены, вызовут ответную реакцию определенной и потенциально обширной аудитории (Сандерленд был объявлен столицей Facebook в Великобритании в 2010), и побудят пользователей поделиться своими историями. Название страницы «Старые фотографии Сандерленда», которое не имело прямой связи с сообществом архивов и музеев в Туин и Уир, было нацелено на распространение его демократии. Мы создали отдельную страницу, вместо того, чтобы разместить контент на странице музея Сандерленда на Facebook.

Если поместить контент внутри профиля, он становится менее доступным для поиска, а без названия его труднее понять. Реклама на Facebook была использована для популяризации данного сайта среди тех, кто живет в радиусе 16км от Сандеренлда.

Ответная реакция была положительной, за 6 месяцев страница «понравилась» 450 пользователям. И самое главное, что сотни различных обсуждений развернулись вокруг этих изображений (Обратите внимание: не одно обсуждение в разделе «Обсуждения»!). Появились небольшие сообщества, большинство участников которых признавали неформальную роль администрации. Сообществу архивов и музеев в Туин и Уир редко приходилось вступать в разговор и отвечать на вопросы.

Многие пользователи обращались к своим друзьям и семье за информацией, которой они потом делились на сайте. Другие поклонники узнали о сайте только тогда, когда были отмечены на фотографиях и уведомлены об этом. Они заходили на страницу, чтобы подтвердить отметку на фотографии и поделиться информацией:

Фотографии обрели успех на Facebook, потому что они были актуальны, индивидуальны и нацелены на определенное и большое сообщество пользователей. Они могли понять, почему мы хотим поделиться с ними контентом; это не требовало от них размышлений и полета фантазии. Какие есть возможности для взаимодействия с музейными коллекциями на Facebook? Или, если явно выраженное личное отношение является ключевым, то, какие темы помимо ностальгии и чувства принадлежности к месту могут вызвать ответную реакцию у пользователей Facebook, которые пока еще не являются поклонниками вашего музея?

Социальные сети как Facebook и Twitter, по сути, являются сетями межличностного общения, а, в то время как предприятия и культурные учреждения пытаются использовать их в маркетинговых целях, большинство из них не видит их полного потенциала, т.к. рассматривает данные средства массовой информации, как и те, которые существовали до них.

В реальном мире люди делятся своими мнениями о том, что нас окружает, и именно такие обсуждения оказывают наибольшее влияние на то, какие товары мы покупаем и, как мы проводим свое свободное время.

Исследования показали, что рекомендации друзей намного больше влияют на людей, чем реклама. Это утверждение справедливо и для социальных сетей как Facebook и Twitter.

Конечно, личные рекомендации не являются чем-то новым: десять лет назад я мог рассказать лишь небольшому количеству людей о выставках и представлениях, которые мне понравились, а социальные сети усиливают эффект «сарафанного радио», поэтому мне сейчас не нужно ходить и рассказывать каждому о своих впечатлениях, достаточно лишь одного клика мышки, чтобы распространить информацию среди сотен или даже тысяч людей.

Я считаю, что культурным учреждениям необходимо переосмыслить свой подход к социальным сетям, задаваясь вопросом не о том, что мы хотим сказать, а о том, как мы заставим заговорить о себе.

Существует множество способов побудить людей обсуждать Ваше культурное учреждение.

«Понравьтесь» людям.

Благодаря социальным кнопкам Facebook и других социальных сетей, людям стало гораздо проще делиться с друзьями чем-либо, что их интересует.

Такие социальные кнопки могут быть добавлены на любую страницу Вашего сайта с помощью простого кода, и, когда кто-то нажимает на них, появляется ссылка на соответствующий контент в соответствующей социальной сети, так люди и делятся информацией со своими друзьями.

Среднестатистический пользователь Facebook имеет 130 друзей, но исследования показали, что те, кто нажимает на кнопку Facebook «Мне нравится» имеет в среднем в два раза больше друзей.

И, в конце концов, я думаю, что эти технологии скоро выйдут за пределы Интернета, например, музеи могут устанавливать кнопки «Мне нравится» прямо на картинах, и когда посетитель подносит свой смартфон к кнопке, на его странице Facebook немедленно появляется ссылка.

Попросите людей оставить отзыв

Один из способов, которым пользуется галерея Тейт для того, чтобы заставить людей говорить об их выставках – отзывы на их странице Facebook. Это действительно эффективная реклама их выставок, так как здесь реальные люди делятся своими впечатлениями о выставках в Тейт.

Для того чтобы подключить эту функцию на их странице Facebook, Тейт воспользовалась бесплатным приложением Facebook под названием «Отзывы», и любой другой музей может подключить ее на своей странице за считанные минуты.

Если Вы решили установить эту опцию на Вашей странице, Вам также необходимо подумать, как Вы собираетесь сообщить об этом пользователям. Вы могли бы оставить сообщение на доске объявлений о том, что Вы призываете всех оставить свой отзыв, или собирать адреса электронной почты при продаже билетов, а затем рассылать письма с просьбой оставить отзыв.

Примите жильца

Другой интересный способ заставить члена общества поделиться впечатлениями о культурном учреждении заключается в том, чтобы пригласить его пожить там. Так и сделал Музей Науки и Промышленности Чикаго, когда они проводили конкурс, чтобы найти кого-нибудь пожить у них в музее в течение месяца.

Они получили более 1500 заявлений и выбрали победителем женщину по имени Кейт.

Она проводила эксперименты, разговаривала с посетителями и делилась своими впечатлениями с публикой посредством блога, видео и в Twitter. Информации от человека, живущего в учреждении, доверяют больше, чем информации, написанной самим музеем.

В данном случае, музей принял жильца, но мне кажется, что и с другими культурными учреждениями это сработает, представьте театрального фаната, который из-за кулис делится своими впечатлениями о репетициях пьесы.

Относитесь к блогерам, как к рок-звездам

Вам не обязательно доходить до крайности и селить кого-нибудь у себя в учреждении, чтобы заставить людей писать о вас, Вам нужно всего лишь добраться до блогеров.

Пропаганда блогеров становится привычным делом. Если немного потрудиться, можно составить «каталог» авторитетных блогеров либо в вашем районе, либо в вашей области деятельности, и результаты могут впечатлить.

Перед выставкой, которую я организовывал два года назад, я познакомился с 4-5 людьми, которые вели блоги по моей тематике. В сумме у них было более 100,000 читателей ежедневно, и эта публика была заинтересована в предмете моей выставки.

Когда у Вас есть список блогеров, Вы можете быть полезными своей организации, приглашайте их на пресс превью и побуждайте их написать о Ваших выставках, мероприятиях и выступлениях, давая им возможность фотографировать, чтобы они могли проиллюстрировать свои посты в блоге.

Заключение

Ваша активность в социальных сетях не должна быть сконцентрирована только на том, что Вы хотите сказать, Вам нужно постоянно искать возможности заставить других говорить о себе.

Как Вы можете использовать социальные сети для того, чтобы заставить людей говорить о Ваших выставках, представлениях или мероприятиях?

Бюджет музеев весьма ограничен, и ситуация скорее станет хуже, чем улучшится. Правительство европейских стран расхваливает идею финансирования за счет благотворительности в американском стиле, заменяющую финансирование за счет государственных средств.

Такая схема финансирования может развиваться в течение нескольких декад, а мелким юрисдикциям нельзя надеяться на корпоративное спонсорство. Это огромный вызов для ведущих культурных учреждений, поэтому им необходимо внедрять капиталистические способы управления.

Понятие музея постоянно менялось со времен представления первых частных коллекций, и, возможно, такой кризис финансирования еще ускорит процесс изменения. Музей должен взглянуть на свои активы через призму коллекций, помещений, программ и навыков, для того чтобы найти новые способы получения прибыли.

Я считаю, что во главе всех изменений должно стоять сотрудничество музеев с людьми, разрушение барьеров между учреждением и обществом, создавая идею о том, что музей – третье пространство, и призывая людей к поиску новых путей использования музея.

Идея, предложенная Джоном Пратти в 2009, была основана на модели «расширенной школы»:

«Расширенный музей» - физическое воплощение социальной сети, которая сейчас нам хорошо известна, и которую мы так любим. Он просто находится в здании музея или галереи, новые способы использования и финансирования которых нам необходимо найти.

В расширенной школе люди встречаются после работы. Во всех уголках школы происходят различные мероприятия, и она привлекает разных людей, часто даже тех, кто не любит «образование» как таковое. Пожилые граждане ходят на вечерние занятия. Организуются занятия по йоге. Таким образом, создаются новые источники дохода. Помещение используется не только частными группами, но и местными образовательными и общественными учреждениями.

В Расширенном музее мы можем развернуть очевидные барьеры на пути к тому, чтобы «открыться», – коллекции и безопасность все еще могут доминировать в нашем сознании. В рамках традиционных форм культуры мы все же можем активно привлекать идеи курирования и взаимодействия.

Вместо традиционных занятий по искусствоведению, мы могли бы стать Провокаторами и переорганизовать коллекции, создать новые возможности для интерпретации старых коллекций. Мы могли бы взглянуть на старые коллекции и места организации выставок паблик-арт и попытаться представить, каким другим общественным целям они могли бы послужить: занятия по медитации в гипсовочной; общественные работы несовершеннолетних правонарушителей в окружении реликтов времен первой мировой войны; изучение английского языка иммигрантами среди экспонатов со всего мира.

Мы говорим о музеях, как о хранилищах сведений о прошлом, помогающим нам понять настоящее - но пытались ли мы на самом деле исследовать эту «актуальность» более согласованно и коллективно?

Так вот может появиться музей с большими общественными нуждами и значением – музей, финансируемый всем сообществом, и который является частью социального, образовательного и культурного пейзажа города.

Данный сектор нуждается в таком радикальном мышлении, и не сложно увидеть, как такие идеи согласуются с целями большинства учреждений.

В трудные времена мы должны мыслить креативно и иметь вдохновителей, но все это, кажется, отсутствует в секторе, где привыкли к тому, что и время и денежные потоки движутся медленно.

В связи с развитием социальных сетей, все больше и больше начинают говорить об осуществленных и неосуществленных возможностях взаимодействия, сотрудничества и диалога. Теперь, когда связь стала настолько простой, обсуждения развиваются как никогда раньше.

Это является заманчивой перспективой для музеев: общение с публикой по уже готовым каналам связи, при относительно низких затратах. Но привели ли социальные сети к истинному диалогу между учреждениями культурного наследия и обществом в целом? И какими могут быть последствия распространения такого двустороннего общения?

Многие музеи не далеки от общения и дискутируют со своими посетителями. Некоторые из крупнейших учреждений имеют специально отведенные для проведения подобных дебатов помещения. Студия живой природы в Музее Естественной Истории и Дана-центр Музея Науки являются ярчайшими примерами организации научных и дискуссионных форумов. На самом деле, Дана-центр был специально создан 8 лет назад как центр для проведения научных дискуссий с взрослыми, отдельно от остальной части музея, условно предназначенной для детей. Результаты работы с фокус-группой показали, что подобное двустороннее общение привлечет взрослых людей в Музей Науки.

Социальные сети предлагают еще более простой способ завести разговор с тем, кто заинтересован в работе музея. В частности, социальные сети позволяют проводить постоянные, продолжительные дискуссии, также как и однократные тематические мероприятия. Однако, социальные сети, такие как Facebook и Twitter, в основном используются в области маркетинга и общественных отношений, лишь изредка организуя общение типа вопрос-ответ между публикой и музеями.

Но обязательно ли подразумевают эти вопросы-ответы обсуждение и диалог? «Важно отметить: чтобы общение стало диалогом, необходимо, чтобы была сделана третья реплика для демонстрации того, что обе стороны реагируют», говорит Кевин Бейкон, куратор фотовыставок Королевского Павильона, Брайтон и Хоув. «Замечательно, конечно, что социальные сети используются для вопросов-ответов и маркетинга, но это по существу является использованием новых средств по-старому. Мне кажется, мы должны взглянуть на социальные сети на более элементарном уровне и подумать, как они могут изменить отношения музеев и общества».

Музеи являются фантастическими хранилищами знаний о мире и нашей жизни в нем. Так как эти темы очень широки, публика, возможно, может дать музею не меньше, чем он ей. Интерпретация зачастую индивидуальна, и кураторам может быть полезно услышать об опыте и знаниях, связанных с экспонатами или коллекциями, от других людей. На недавней научной выставке в Музее Питта Риверса в Оксфорде, например, я использовал африканский говорящий барабан для демонстрации высот звука, но посетитель из Африки знает намного больше о том, как изначально использовались такие барабаны.

Когда речь заходит о диалоге, музеям необходимо знать, что они хотят получить от общения с публикой и, что могут предложить социальные сети. «Хороший диалог нацелен на воссоздание оригинальных контекстов экспозиций, предоставляя посетителям возможность придавать новые значения и создавать произведения, и на применение этих знаний в будущем», говорит Бриджит Маккензи, директор Флоу Ассошиейтс. «Конечные цели предполагают более обширные социальные и культурные трансформации, создание познающего сообщества, например. Эти цели намного важнее корпоративных, хотя дополнительными преимуществами могут стать поднятие авторитета, участие и поддержка организации».

По словам МакКензи, существует множество видов взаимодействия посредством Интернета. Организуется «поверхностное и фрагментарное» тестирование социальных сетей, также как и более целенаправленные корпоративные программы, вовлекающие людей с целью продажи билетов, популяризации членства и увеличения количества посетителей. Так как мы движемся к познавательному диалогу, процесс взаимодействия может стать более интенсивным. Традиционные «информационные» методы предоставляют информацию об экспозициях, рассказывают об идеях и исторических фактах, но в далекой перспективе, есть возможность диалогического обучения, «целью которого является разрешение проблем или создание общего горизонта осознания посредством ряда мероприятий от обсуждений до совместных исследований и творческих экспериментов», говорит Маккензи.

Такие глубинные цели не реализовать при помощи нескольких вопросов и ответов на Facebook. Они связаны с определением роли, цели и даже организационной структуры музея. Корпоративные и пиар-сообщения не опираются на диалог, а эффективное преобразующее обучение конечно опирается. Развитие такого уровня общения предполагает согласованные усилия всех специалистов музея, а не только тех, кто управляет аккаунтом на Twitter. Но, по словам Нины Саймон, ведущего американского консультанта по музеям и веб 2.0, в большинстве музеев «нет ресурсов или курса на поддержку реального диалога с публикой, даже если они присутствуют в социальных сетях».

Но цифры говорят сами за себя: страницы некоторых крупнейших музеев на Facebook «Нравятся» десяткам (а то и сотням) тысяч пользователей. Но вопрос в том, что с этим делать. Для Бейкона, использование социальных сетей для диалога и общения может стать шагом к внедрению музеев в повседневную жизнь людей.

«Музеи существенно изменились за последние 10 лет или около того, но я подозреваю, что до сих пор многие люди воспринимают музеи лишь как место, где есть на что посмотреть», говорит он. «Социальные сети – отличный способ для того, чтобы рассказать о деятельности музея, и, показывая то, что происходит «за кулисами», намного проще внедрить музеи в воображение людей. Это может послужить потом платформой для привлечения новой публики, развития благотворительности и, что самое главное в настоящий момент, получения политической поддержки. Ничто из выше перечисленного не требует обязательного наличия диалога, но любое общение, которое мы можем вести, значительно улучшит и укрепит такие отношения».

Разумеется, развитие продолжительного диалога любого вида требует отдачи, затрат времени, ресурсов и энергии. Если музеи хотят открыться для более глубокого общения – чего-то большего, чем онлайн-анонсы, обновления статусов и колонки вопросов-ответов из 140 символов – им предстоит еще многое сделать.

В октябре прошлого года пара отчаянных медиа-художников устроили интервенцию в духе 21-го века в Музее Современного Искусства в Нью-Йорке. Они выставили большое количество произведений в галерее, создав, таким образом, дополнительный седьмой этаж на вершине здания музея. И все это без разрешения руководства музея (по крайне мере изначально).

Если Вы еще не догадались, это было достигнуто с помощью дополнительной реальности (ДР), наложения цифровых элементов на объекты реального пространства, которые видно при использовании смартфона или аналогичного устройства. Этими художниками были Сандер Вейенхоф и Марк Скварек, а данное «партизанское» шоу было задумано как часть фестиваля коллективного искусства и технологии Conflux, проходившего в то время в Нью-Йорке.

При использовании специального браузера дополнительной реальности Layar, установленного на смартфон, посетители могли смотреть на экспозиции через встроенные камеры их телефонов. В то время как объекты виртуального искусства отображались поверх изображения в камере с помощью GPS-навигатора и Интернета.

Вейенхоф и Скварек таким образом подняли вопрос о влиянии ДР на общественное и личное пространство, одновременно демонстрируя границы нового медиа-искусства. По словам Вейенхофа, от музея не последовало никакой ответной реакции на данное событие, несмотря на то, что посетители, не таясь, рассматривали экспозиции через свои телефоны. В отличие от Музея Современного Искусства, где ДР была организована несанкционированно, многие музеи и галереи начинают экспериментировать с ней сами. Рассматривают ли кураторы музея работу Вейенхофа и Скварека как проявление искусства или нет, она все же меняет взгляд на то, как галереи могут использовать ДР для создания дополнительного пространства для интерпретации экспозиций. Путеводители ДР являются чем-то большим, чем привычные нам аудио-гиды, оставаясь при этом индивидуальными для каждого посетителя. Они могут, например, описывать процесс создания того или иного произведения. Художник Ян Ротёйзен уже начал сотрудничество с программой организации ДР-туров музея Стендайка в Амстердаме для выставки своих работ.

Другие культурные организации тоже начинают использовать ДР для внедрения цифрового контента в реальность. Существует несколько примеров в этой области, когда исторические или фантазийные архитектурные образы накладывались на реальную панораму города. Пример этому Streetmuseum, приложение Музея Лондона для iPhone, в котором архивные фотографии старого Лондона отображаются в телефоне в зависимости от местонахождения пользователя.

Сиднейский музей Powerhouse, Австралия, предлагает подобное приложение ДР для мобильных телефонов, отображая экспонаты коллекции музея на Flickr посредством платформы Layar. В мобильном приложении UAR (urban augmented reality – урбанистическая дополнительная реальность) Нидерландского Архитектурного Института, разработанном голландской компанией IN10, также отображаются виртуальные здания, которые существуют на данный момент, и которые планируют построить в будущем в городах Амстердам и Роттердам. В Layar также есть Берлинская Стена с ее часовыми башнями, которая когда-то разделяла ныне воссоединившийся город.

ДР, как и многие новейшие технологии манит и привлекает, но действительно ли она так важна для музеев? Тристан Гули, автор книги «Естественный Навигатор», как-то сказал в программе BBC Radio 4, что, несмотря на наши хорошие намерения, слишком часто новейшие технологии «встают между нами и познанием». Он сказал это в разговоре об ожидаемом мобильном приложении Королевских Ботанических Садов Кью, так что в этом случае Гули говорил об опыте познания природы непосредственно, не через экран. Однако, такие же возражения могут возникнуть и в отношении музейных экспонатов.

Обогащает ли ДР впечатления о музее или она сама по себе становится новым опытом? Что мы получаем, смотря на объекты цифрового/реального мира через экран мобильного телефона, и что мы теряем? В случае с архивной фотографией, несомненно, возникнут острые ощущения оттого, что мы можем взглянуть вглубь истории, стоя на том же месте, где был сделан снимок.

И, возможно, ДР также может «высвободить» объекты. Куратор выставок музея Стендайка, Маргрит Шавамакер, отметила на конференции, посвященной портативным устройствам, в галерее Тейт, что музейные экспонаты вырваны из оригинального контекста и помещены в «белый куб». А ДР может их вернуть в первоначальную среду. Теоретически, у коллекций «музеев дополнительной реальности» отсутствуют географические и пространственные границы, при использовании ДР экспонаты могут появляться в местах реального мира, ассоциируемых с ними.

В этом смысле, возможно, ДР является лучшим технологическим инструментом для музеев на сегодняшний день. Экспонаты пришли из реального мира и только в последствии были они классифицированы, зарегистрированы и выставлены в музеях. А ДР позволяет вернуть их в изначальное местонахождение, но сейчас уже осмысленными опытными специалистами музеев, которые изучают их и заботятся о них.

В ближайшее время следите за работой медиа-художников. В 2011 году планируется организовать целый несанкционированный павильон на Международной Выставке Искусств Венецианской Биеннале, благодаря Вейенхофу и Сквареку….

Хотя со дня создания технологий мульти-тач в первых iPhone прошло не так уж много времени, мы становимся свидетелями того, как средства связи плавно интегрируют с бескрайними информационными ресурсами Интернета и социальных сетей. Интерактивные технологии сейчас настолько распространены, что многие из нас носят их с собой всегда и повсюду. А с развитием приложений для смартфонов, мы ждем, что такие устройства будут бесконечно адаптируемыми и обновляемыми.

Для музеев и галерей, ищущих новые способы взаимодействия посетителей с экспозициями, эта демократизация технологий является, возможно, одновременно и благословением и проклятьем. С одной стороны, посетителей больше не удивить сенсорным экраном и программным обеспечением как таковым. С другой стороны, общедоступность адаптируемых устройств массового производства предоставляет музеям доступ к более продвинутым техническим средствам за меньшие деньги. В то же время, посетители зачастую будут уже знакомы с техническими средствами и смогут даже использовать свои собственные устройства для взаимодействия с мультимедийными экспозициями.

Последние технические новинки, которые могут быть использованы в музеях и галереях - и, вероятно, наиболее подходящие для этого на данный момент - планшетные устройства, такие как iPad и Samsung Galaxy. Очевидно, что iPad от Apple является лидером в этой сфере, и уже много музеев начали его использовать для передачи контента посетителям и взаимодействию с ними, несмотря на то, что iPad еще не исполнилось и года. В некоторых случаях музеи используют iPad для работы с усовершенствованными и расширенными версиями уже существующих приложений для iPhone. Американский Музей Естественной Истории запустил новую версию приложения «Динозавры» для iPad, а Музей Современного Искусства Сан-Франциско обновил и адаптировал для iPad приложение для iPhone, с помощью которого пользователи могут совершать виртуальный тур по их Саду на крыше.

Но Музей Мельбурна решил создать приложение специально для iPad к своему десятилетию. В бесплатном приложении «Please Touch the Exhibit» («Пожалуйста, прикоснитесь к экспозиции») используется большой, размером с книгу, экран и функция «встряхивания» iPad для того, чтобы позволить пользователям изучить экспозиции с помощью десяти специальных курируемых научных и социально-исторических тем. Точно так же, главное из шоу Абстрактного Экспрессионизма Музея Современного Искусства можно увидеть только с помощью iPad. Приложение «AB EX NY» предлагает изображения высокого разрешения избранных произведений, видео-материалы и подробную информацию о произведениях и художниках. Оно также включает историю Нью-Йорка с мультимедийной картой студий, галерей, баров и других мест, которые стоит посетить.

Одним из главных достоинств таких приложений является то, что люди могут совершить виртуальный тур, не заходя в само учреждение, до, после или, конечно же, вместо непосредственного визита туда. «Мы поняли, что людям это действительно нравится [о виртуальных турах с использованием приложений], как еда навынос», сказал Тэд Форбс, мультимедийный продюсер Музея Искусств Далласа, на конференции, посвященной портативным устройствам, в галерее Тейт в 2010 году. «Возможно, они участвуют в туре, находясь непосредственно перед объектом, но они также могут прийти домой и пересмотреть этот тур еще раз после своего визита. В данной сфере существует множество приложений, так что нам действительно важно быть способными [предлагать такие] туры».

На конференции Ассоциации Музеев, посвященной работе с портативными устройствами, которая проводилась в Английском Королевском Хирургическом Колледже в июне 2010, возник вопрос о том, могут ли культурные учреждения позволить себе разработку мобильных приложений, и могут ли они надеяться, что их вложения им вернуться. Короче говоря, приносят ли мобильные путеводители прибыль?

Нет однозначного ответа на эти вопросы, т.к. все зависит от музея, его требований, целевой аудитории и бюджета, но интересно отметить, что в среднем цена на приложения для iPad выше, чем на приложения для iPhone, что, возможно, связано с более высокими ожиданиями пользователей iPad. Хотя на сегодняшний день все приложения музеев для iPad являются бесплатными, App Store Apple можно использовать как механизм получения прибыли от мультимедийного контента, но это практически невозможно с традиционными приложениями kiosk в галереях.

Согласно журналу New Media Age, успех приложения репортажных фотографий газеты Guardian для iPad под названием «Eyewitness», привел к зарождению планов о создании усовершенствованной платной версии приложения в будущем. Несмотря на то, что Eyewitness находится за пределами музейного сектора, становится ясно, что очевидная привлекательность высококачественного мультимедийного контента может приносить прибыль и продвигать брэнд музеев и галерей.

Игры, основанные на экспозициях, в частности, могут приносить прибыль, если их продавать в App Store как самостоятельные игровые приложения. Как сказал Джейсон Дапонте, бывший главный редактор BBC Mobile, на конференции в Тейт, посвященной портативным устройствам: «Возможно, Вы не считаете игровую индустрию важной для музеев, но я призываю вас задуматься об этом очень, очень серьезно. Если заглянуть в app store, можно увидеть, что обычно самыми популярными приложениями являются игры (8-9 из десятки лучших). Так что следуйте за своей аудиторией, смотрите, чем она занимается, и поразмыслите, как Вы можете туда попасть».

В музее Сиднея Powerhouse при помощи восьми iPad проводилась игра под названием WaterWorx прямо в выставочном помещении. Этим и отличается мультимедийный контент планшетных устройств от такового в смартфонах, их размер достаточен для работы в качестве «терминалов», размещенных в галерее. В то же время, такое приложение или игра может быть использована дома владельцем iPad. По словам Себа Чана, директора отдела цифровых, социальных и новейших технологий музея Powerhouse, теперь игру WaterWorx можно продавать в App Store, создавая дополнительный источник прибыли музею.

Так что, возможно, потеря вау-фактора новейшими технологиями совсем не является проклятьем. Это просто означает, что интерактивные инсталляции разрабатываются на основе актуальности и содержания, а не из-за обязательства включить элемент новейших технологий в экспозицию. Как сказал Сильва Филиппини Фантони, старший продюсер Cogapp, в блоге группы: «Мобильные версии создаются не ради самого использования новейших технологий, а чтобы подарить пользователям новые впечатления. Музеи должны сфокусироваться на том, чтобы поведать историю, которая отвечает на вопросы, порождает эмоции и вдохновляет на ответную реакцию, а не на использовании новейших технологии ради них самих».

Чан вторит этому, также отмечая новую роль потребительских технологий в развитии мультимедийных устройств в музеях. «[WaterWorx] привносит явное понимание того, что игры и вычислительные устройства, которыми посетители могут пользоваться вне стен музея, постоянно становятся лучше, или как минимум идут наравне с тем, что могут создать сами музеи. Так что, вместо продолжения гонки вооружения, использование iPad помогает перефокусировать и внимание посетителей, и ресурсы на содержание и взаимодействие, а не на средства отображения».

Это «Неоконченный манифест для MuseumNext», представленный Джимом Ричардсоном на конференции Join to Create («Присоединяйся и Твори») в Амстердаме, состоявшейся 19 января 2010. В нем собраны идеи о том, как музеи и галереи могут использовать новейшие технологии для привлечения большего числа посетителей.

1. Мы будем развиваться.

Новейшие технологии вызвали культурный сдвиг; поведение людей меняется. Музеи должны развиваться, чтобы соответствовать изменяющимся ожиданиям публики.

2. Мы перейдем от назиданий к диалогу.

Музеи должны стать платформой для обмена опытом, принимая во внимание то, что каждый может совершить свой значимый вклад.

3. Мы станем более открытыми.

Мы должны использовать новейшие технологии, чтобы провести публику «за кулисы» и познакомить их с нашим персоналом и их познаниями.

4. Мы предоставим публике возможность сделать нас лучше.

Мы будем использовать новейшие технологии, чтобы публика могла помочь сделать наши музеи еще лучше.

5. Мы будем использовать индивидуальный подход к каждому.

Музеи должны использовать новейшие технологии для индивидуального, а не шаблонного, подхода к каждому посетителю.

6. Мы станем более общительными.

Музеи должны использовать технологии, чтобы собрать людей вместе и расширить доступ к общественным проектам.

7. Мы погрузим публику в историю.

Мы должны предоставить нашим посетителям возможность играть главную роль в работе или истории музея, принимая во внимание то, что многие предпочитают этот метод познания.

8. Мы станем платформой для творчества.

Музеи не должны быть лишь местом, где посетители созерцают плоды чьего-либо творчества, музеи должны призывать каждого к творчеству.

9. Мы будем существовать за пределами здания музея.

Технологии дают возможность взаимодействовать с публикой вне стен музеев, расширяя доступ к искусству.

10. ?

Десятый пункт специально не был заполнен. Как Вы думаете, что должно в нем содержаться? Пожалуйста, поделите

Музеи часто используют технологии для организации такого взаимодействия, которое подталкивает к более глубоким размышлениям о коллекциях или экспонатах. В то же время, с помощью аппаратного и программного обеспечения может создаваться театральная и магическая атмосфера в выставочных помещениях. Но выбор и разработка интерактивных технологий может иметь свои подводные камни: Какие технологии доступны? Не слишком ли это дорого? Надежны ли они? Поймут ли их посетители? И самый важный вопрос: является ли их применение целесообразным?

Одним из способов взаимодействия с посетителями на выставках является использование систем радиочастотной идентификации (РЧИ). Возможно, данный термин покажется сложным, но РЧИ является простым, относительно недорогим и надежным способом налаживания связи между посетителями и инсталляциями или экспонатами.

Если Вы когда-либо пользовались проездной картой системы Oyster в Лондоне, значит, Вы использовали карту и считывающее устройство РЧИ. Работая с тысячами пассажиров ежедневно, Oyster предлагает надежную, быструю и бесперебойную связь Вашего персонального аккаунта с сетью транспортного сообщения.

Достоинство радиочастот в том, что их не видно. Если поднести карту к считывающему устройству, создается прямое и мгновенное соединение с программным обеспечением, для чего пользователю не нужно прилагать никаких физических усилий. В музее карты и считывающие устройства РЧИ могут использоваться для того, чтобы проследить траекторию движения посетителей, возможно, записывая данные о темах, вызвавших ответную реакцию, о достижениях в интерактивных играх.

В Историческом Музее Амстердама, на выставке «человек и мода», которая проходит до 1 февраля, интерактивный элемент, основанный на системе РЧИ, работает по всей территории. В начале выставочного зала посетители создают свой профиль, который затем связывают с их идентификационной картой. В различных точках выставочного зала карта РЧИ используется для регистрации личных предпочтений посетителей относительно одежды, имиджа и моды, включая выбор брендов, например, пива, обуви, джинсов и белья.

Все это записывается так же, как поездки по Лондону в системе Oyster, и в конце выставки формируется профиль участника, показывающий, как его образ отличается от образа других участников. Как говорят представители музея «посетители сами становятся частью выставки».

Идея создания идентификационной системы была разработана на совещании кураторов, графических дизайнеров, обучающего персонала и маркетологов музея совместно с дизайнерской группой Buro Koos. По словам Хестера Герсониуса, менеджера по работе с социальными сетями и Интернетом, все хотели, чтобы на выставке присутствовали некоторые элементы, включая личную «анкету», фотографию и профиль участника, и что-либо, что люди могли бы получить по электронной почте после их похода в музей.

«Мы использовали систему РЧИ как тест для будущих выставок», рассказывает Герсониус. «Мы поняли одну вещь: все должно быть предельно понятно для посетителей. Например, некоторые посетители подносили свои карты не к стойке, где было установлено считывающее устройство, а к экрану с инструкциями. Но теперь люди уже привыкли к этому, и я думаю, что они будут ждать чего-то подобного от будущих выставок. Мы вложили средства в оборудование, и будем использовать его на нашей грядущей постоянной выставке».

Аналогичным образом технология РЧИ была использована на передвижной выставке «Наука Выживания», организованной «Наукой о…», где посетителям было необходимо сделать выбор, относящийся к образу жизни (включая заведения общепита, транспорт и здания). И опять же, все это записывалось, и итоги были отображены как «Город Будущего», который отражал влияние таких предпочтений на сообщество 2050 года.

В обоих примерах, карты и считывающие устройства РЧИ были использованы для внедрения ответных реакций посетителей непосредственно в выставку. Это содействует когнитивному взаимодействию с подручными идеями, создавая тематические связи между различными областями выставки.

Другие технологии, как клавиатура и мышь, кнопки, сенсорные экраны и штрих-коды, могли бы использоваться для сбора такой информации, но простое отслеживание реакции посетителей посредством РЧИ является, возможно, самым утонченным. Также, в качестве бонуса для музеев, считывающие устройства РЧИ могут быть использованы для записи анонимных, но, тем не менее, индивидуализированных, реакций посетителей, что может пригодиться для дальнейшего анализа. Так, на выставке British Music Experience в районе O2 Лондона, посетители могут использовать карты РЧИ в их билетах для «сбора» интересующих их объектов и экспонатов, чтобы просмотреть их в свободное время в Интернете.

Другим достоинством РЧИ является относительно низкая стоимость, особенно, если приобретать карты оптом. Карты и считывающие устройства работают в различных диапазонах. Карты с кратчайшим диапазоном обычно самые дешевые, так что необходимо тщательно выбирать их, в зависимости от потребностей.

Но поистине волшебные свойства РЧИ проявляются тогда, когда считывающие устройства устанавливаются внутри (или около) предметов. Хорошим примером является iTea, считывающее устройство в чайной чашке, разработанное в Амстердаме командой дизайнеров и программистов на семинаре по РЧИ, организованном Mediamatic. Положите идентификационную карту в чашку, и информация о Вас, взятая из Интернета, появится на столешнице перед Вами.

«Скрытая» система РЧИ также используется на выставке Центра Нобелевской Премии Мира в Осло, Норвегия, где используются интерактивные технологии, разработанные Small Design Firm., США. В Нобелевской Палате данного центра страницы «книги», посвященной жизни Альфреда Нобеля, отражаются с помощью проекторов, а инфракрасные сенсоры используются для того, чтобы отследить, на какую страницу указывают люди. Чипы РЧИ встроены в каждую страницу и сообщают компьютеру, какая страница открыта и, соответственно, какую нужно отобразить.

Как и в случае с другими технологиями в музее, необходимо учитывать цели и потребности выставки, содержание, экспонаты и историю, бюджет проекта, дизайнерские планы и физическую среду для определения наиболее подходящего (если таковой имеется) интерактивного подхода. Но как показывают вышеперечисленные примеры, технологии РЧИ может предложить простую и часто завораживающую связь между посетителями и цифровыми инсталляциями.

«Интернет вещей» - идея, в основе которой лежит неразрывная связь между объектами материального мира и соответствующими мультимедийными средствами в Интернете. Эта идея имеет глубинный смысл: объект перестает быть обособленной единицей и становится центром в сети связанной информации. Возьмем для примера Ваш обеденный стол. Если бы у стола была идентификационная метка, связанная с центральной базой данных «вещей», то считывание этой метки раскрыло бы такую информацию из базы данных, как история стола, данные об изготовителе и материале, из которого он сделан, информация о его предыдущих владельцах, видео, на котором домашний кот крадет еду с тарелки, оставленной на этом столе, записи из чьего-то дневника, кто в детстве ударился об угол этого стола и сломал зуб, и т.д.

Все, что нужно для того, чтобы связать эти фотографии, текст, видео и аудио записи с реальным объектом – это идентификатор, который можно считать с помощью устройства, подключенного к Интернету. Такая система, разработанная в Японии в 1994 году, называется «матричный код» или QR-код (Quick Response – «быстрый отклик»). Он представляет собой решетку из белых и черных блоков, напоминающий штрих-код на товарных упаковках. Но в отличие от штрих-кода, который соотносит товар с базой данных склада, матричный код связан с веб-страницей или другим контентом в Интернете. Такие коды считываются камерой и программой распознавания QR-кодов на мобильном телефоне или другом аналогичном устройстве, подключенном к Интернету, что позволяет устройству открыть ссылку.

Привлекательность QR-кодов и Интернета вещей для музеев очевидна: цифровые мультимедиа могут быть «присоединены» к физическим объектам при помощи маленьких напечатанных кодов. Хотя QR-коды сами по себе являются лишь ссылками на веб-адреса, при соединении их с базой данных в Интернете, они обретают гораздо больший потенциал. Объекты реального мира – музейные экспонаты – могут быть на постоянной основе связаны с растущим и редактируемым хранилищем материалов в Интернете, которые открываются публике с помощью их смартфонов и подобных устройств. Ранняя бета-версия такой системы была разработана научно-исследовательским консорциумом Totem Университета Брюнеля, Университетского Колледжа Лондона, Университета Данди, Эдинбургского Университета и Университета Солфорда. «Рассказы о Вещах» - бесплатная система на основе QR, которая связывает объект с «рассказом» о нем – мультимедиа, оставленными пользователями, у которых есть, что сказать об обсуждаемом объекте. Система «Рассказы о Вещах» используется на объектах в галерее «Рассказы об Изменяющейся Нации» Национального Музея Шотландии и в QRator, совместном проекте Музея Зоологии Гранта Университетского Колледжа Лондона и Музея Египтологии Петри. «Хотя существует множество программ для распознавания QR-кодов и сайтов, где можно генерировать коды для их связи с другими сайтами, главным в приложении «Рассказы о Вещах» является то, что Вы можете добавить свой собственный рассказ к матричному коду, так что у Вас будет не только информация для чтения, но и возможность оставить свой рассказ», говорит Джейн Макдональд, администратор TOTem.

В эпоху, когда все прогрессивные музеи широко используют принципы совместного творчества и обмена, системы этого типа – как раз то, что нужно. Они позволяют людям записывать их впечатления об экспонатах и «прикрепляют» такие впечатления к экспонатам, чтобы другие могли оставить на них свой отклик. Конечно же, Элисон Таубмэн, главный куратор по связям с общественностью Национального Музея Шотландии, видит потенциал QR-кодов к созданию нового вида диалога с посетителями музея, который позволит отойти от «традиционного одностороннего потока информации». Но она также признает, что такой двусторонний диалог в проекте «Рассказы об Изменяющейся Нации» еще достаточно ограничен. Создается впечатление, что, несмотря на такую привлекательность QR-кодов, в музеях считают, что применение кодов ограничено технически, и что, возможно, важнее, недостаточной осведомленностью публики. «Я не уверена, что достаточное количество людей знают, что такое QR-коды или, что у них есть необходимые устройства [для их распознавания], для того, чтобы эти коды были достаточно популярны на этой стадии», говорит Макдональд. «Мы ожидаем, что это скоро случится, так как они постепенно получают все большее распространение. Чем больше музеи и другие учреждения будут использовать QR-коды, тем больше люди будут взаимодействовать с ними. Я действительно считаю их прекрасным способом вовлечь посетителей в демократичное взаимодействие».

Кэтлин Тинворс, директор по исследованиям аудитории и оценке программ Музея Природы и Науки Денвера, показала QR-коды небольшой группе посетителей для того, чтобы узнать, многие ли из них смогут их распознать и объяснить принцип их действия. Менее трети смогли это сделать, и все респонденты признались, что никогда ранее ими не пользовались.

«Те, кто не распознали коды, назвали их рисунками коренных жителей Америки или пазлами», рассказывает Тинворс. «Так, как же использовать QR-коды или другие программы распознавания в музеях и культурных учреждениях? Это бессмысленно? Бесполезно? Нет. Совсем нет. Нам, возможно, придется немного поработать с посетителями, но результат обещает быть ошеломляющим. Со временем, возможно, не нужно будет загружать приложение или приобретать особый телефон [для его использования], но сейчас есть необходимость в обучающей программе».

Сиднейский музей Powerhouse в Австралии тоже экспериментировал с QR-кодами. Но, после того, как стало ясно, что мало у кого в телефоне есть необходимая программа распознавания, было решено встроить такую программу в созданное на заказ мобильное приложение, которое будет служить и базой данных и программой распознавания QR-кодов одновременно. Данное приложение теперь работает на выставке «Кружева Любви» и предоставляет посетителям возможность доступа к каталогам экспонатов при непосредственном сканировании QR-кода с дисплея.

Но даже такая простая система скрывает в себе технологические ловушки. Если квадратики кода напечатаны слишком мелко, камеры телефонов и программы распознавания не могут считать его. Также в ходе экспериментов с QR в Powerhouse было выявлено, что при наличии теней, бликов или недостаточного освещения проблема усугубляется. Предоставление бесплатного Wi-Fi по всему музею является еще одной потенциальной сложностью.

С другой стороны, несмотря на такие относительно незначительные технические трудности, QR-коды очень легко изготавливать и использовать, если у посетителя в телефоне установлена программа для их распознавания, и в музее есть хорошее (и в идеале бесплатное) Интернет-соединение.

Но, как и в случае с любыми техническими инновациями, внедрение QR-кодов должно приносить пользу и музею и посетителям. Хотя сам процесс использования телефона для «магического» считывания кода привлекает многих (например, как это происходит, по словам Таубмэн, с молодыми посетителями галереи «Рассказы об Изменяющейся Нации»), реальной проблемой является то, на что ссылается код. Для музеев существует множество привлекательных способов использования кодов, помимо их связи с совместно созданной базой данных «вещей». Они могут, например, мгновенно предоставить ссылки на материалы, содержащие интерпретационную, образовательную и рекламную информацию.

Но Тинворс отмечает, что правильно получать контент по этим ссылкам очень важно, содержится ли он на сторонних сайтах или же подготовлен самим музеем. «QR-коды являются лишь инструментом», говорит она. «Я убеждена: чтобы QR-коды или подобные технологии имели успех в музеях, мы должны удостовериться, что они ссылаются на значимую информацию. Является ли это историей создания экспоната или записью того, как художник создает скульптуру, что является несущественным; важна ценность передаваемого контента. QR-коды легко изготавливать, и они недорого стоят, что очень привлекательно для культурных учреждений, [но] улучшаем ли мы опыт их посещения так, как этого хочет публика?».